Фото будут ниже. А перед ними вот что хочу написать.

Не знаю, было ли у вас такое: купили люди собачку, вырастили, всё хорошо, люди очень приятные, прямо скажу — мои люди, вспоминаются с добром и благодарностью. Но годы идут, и собачке уже к 16 годам. Когда разговор заходит о щенке, то слышу: ты же понимаешь, брать мы будем только у тебя. Но щенки-то у меня маленькие, надо чуть подождать. И через три дня после ухода первой, вижу их фото с новой собачкой. Уже взяли. Я не стала звонить и узнавать что-то, мне это и не интересно. Говорю себе: ну чего ты не спала ночь, это же всего только собаки. А всё равно на душе не очень хорошо. Стала рассуждать. Не в деньгах дело — это точно, они у меня, конечно, не на последнем месте, но и не на первом, несомненно. И щенков у меня купят и так, я надеюсь. И знаете, к какому выводу я пришла? Владельцы, они ведь как родственники, и часто уже забыл, что связывает (собака), а люди, они — вот, свои, любимые. А тут что? Нет их, получается. То есть, часть моей жизни взяли и отняли с помощью какой-то собачки. Наверное, я сильно глубоко погрузилась. Но это я не схожу с ума, просто имейте в виду, что нам это бывает больно. Хотя, как я люблю говорить: всю бы жизнь у нас были только такие проблемы. Ерунда ведь, правда? Однозначно.

Ну, теперь возвращусь к красоте. Оля Сердюкова к первой части моего опуса не имеет как раз никакого отношения. У неё жил наш Ёжик, в своё время он был одним из самых популярных собак в городе благодаря рекламе, в которой он участвовал. Помните? БАЛТИЙСКИЕ АВИАЛИНИИ!

С Ежом мы с Ольгой прошли, как говорится, огонь и воду. Ездили за ЦАЦками по городам и весям (йорков тогда было великое множество, и от этого — конкуренция). И всё-таки «закрыли» все возможные титулы. Всякие приключения с нами случались, а один раз одну даму из-за нас даже дисквалифицировали (неприятная история), но это была настоящая, насыщенная выставочная наша жизнь. С Олей у меня связаны тёплые и нежные воспоминания и чувства, это было замечательное время, спасибо Оле, Валере и Ежу за такой прекрасный отрезок моей жизни. А Ёжик прожил долгую и счастливую жизнь. Но годы бегут, и его уже нет с нами. И, когда пришло время, Оля забрала у меня Черри. СМИЛАЙН ЧЕРРИМАНГУ.

То, что Оля умеет ухаживать за собакой было понятно ещё при Еже. Но Черри..! Так нам повезло и с этим тандемом, словами не передать. Они пошли на выставки, и им сразу покорились титулы, она у нас и Юный Чемпион России, И Чемпион России, и Чемпион РКФ, а ведь она совсем ещё молоденькая. Оля фотографировала её довольно часто, и недавно прислала мне последние фотографии, которые сделаны Еленой Соловьёвой и Алёной Макарычевой. Посмотрите сами, до чего всё прекрасно, у меня нет слов.

А добавить мне вроде бы и нечего. Люблю вас.

И вот ещё что: БЕРЕГИТЕ СЕБЯ. Пожалуйста

В предыдущей подборке была Цыня. У Цыни есть доця. Рафа. Короче, смотрите сами 🙂

На самом деле, спасибо Ире за прекрасный вид обеих собак. И желаю ей дальнейших успехов.

Несмотря на непонятную обстановку, жизнь идёт, и слава Богу.

Вот сегодня Ирина Белова прислала свежие фотографии своих собак. Фотографии мне очень нравятся, и я рада их показать всем, кому интересно. Не могу не отметить очередной раз качественную работу Алёны Макарычевой (груминг) и Елены Соловьёвой (фото)

На фото Смилайн Цинтия Сания

Во время карантина наш Артик живёт в Финляндии, у Оли Лахдесмяки. И, должна сказать, что ему несказанно повезло. Я лично ему завидую. У Ольги чисто, уютно, воздух свежий, гуси гуляют непуганые и квартира с выходом прямо в природу.

Настроение подняли, спасибо!!

Была весна, и Терентьевы копали огород. Под картошку. Огород был большой, семеро детей, картошка кормила в войну всех. Галинка и Ритка путались под ногами. Галинка уже помогала, Ритка пела военные песни, но всё равно больше путались. Галинке было девять, а Ритке пять. Есть хотелось всё время. И они нашли морковку. Маленькую, светлую. Решили, что уже морковь выросла. Никому не сказали, решили поделить на двоих. Тут мама отправила их позвать соседок на помощь. Девчонки побежали со двора, босые, голодные, но весёлые. Морковку спрятали в почтовом ящике. Галинка, старшая, побежала к соседям, сказала: без меня не ешь. Но голод — не тётка. Ритка морковку почистила, помыла и съела, хвостик оставила всё-таки, по-честному.

Во рту стало сухо, захотелось спать, она легла в чуланчике, и больше ничего не запомнила.

А огород докопали, сели за стол, соседки спрашивают: «А где Риточка, пусть песню споёт». Стали искать, нашли, разбудили, а она отбивается ото всех, царапается, прячется. Вызвали скорую, увезли вместе с мамой в больницу. И Риточка несколько дней не приходила в себя. В забытьи тоненьким голоском пела военные песни, от которых плакали и сёстры и врачи. Боялись, что Риточка не выживет, ведь это была не морковка, а ядовитая трава белена. Откуда девчонкам было знать, что морковки в мае не бывает.

Но Риточка выжила, её выходили. Это был 42 год. Это потом голод сильнее брал за горло, и люди умирали семьями. Это потом Галинке в 12 лет подставляли ящик к станку на заводе, и она точила трубы. Это потом…